|
(предисловие) Шумит весна зеленою листвою,
Ей вторит где-то песня соловья,
Лавина чувств мне не дает покоя,
Когда придет ко мне любовь Твоя –
Таинственная, словно майский вечер.
Ее узнав, ей раскрываю зонт...
Бегу всю жизнь одной Тебе навстречу,
Едва закат уйдет за горизонт.
Руками чувствовать Твое волнение,
Ожившее,... уставшее тепло,
Дышать Тобой и быть Твоею тенью
И славить волю, всем чертям назло...
Навязчивым бываю, оголтелым,
А долгая разлука, как беда...
Живу тобой. Меня любовь согрела –
Ершистая, желанная всегда...
Немало в прошлом девушек красивых,
Щадить устав, я бросил на распыл.
И лишь Тебя - одну во всей России
Нечаянно, до гроба, полюбил!
А Ты меня содержишь в черном теле:
Приходишь, как больного навестить...
Разлука пожирает дни, недели,
И нет просвета на моем пути...
Рисует осень яркие полотна.
О чем шумит румяная листва?..
Душа в любви сгорит бесповоротно...
А я люблю!.. Седая голова!..
Собачий век короткий и не сладкий:
Побои, голод; в холод - без жилья...
В собаке мой характер и повадки,
В прямом и переносном смысле - я.
Со мной она пойдет в огонь и в воду,
В тартарары и к черту на рога!
Такой любви и преданности сроду
Вам не найти на наших берегах.
За все богатства мира и вселенной,
За честь и совесть, что там говорить,
Вам не купить собачьей дружбы верной
И преданность ее вам не купить!
И пусть мой путь тернистым был, Нелегким,
И пусть я разочарованный совсем,
И пусть умру с туберкулезом легких,
Но друга не предам я и не... съем!
Скрипит протез, и тупо ноют раны,
И плуг вихляет - вам бы автомат...
Нет, не понять стратегам иностранным,
На что способен выживший солдат!
Прошли вы по пылающим дорогам
Сквозь полусны и нищенский паек.
Осталось в мире вас не так уж много –
Война и годы делают свое...
Вам снится бой, чужие снятся страны.
Во сне «Ура!» - кричите во всю мощь...
Уносят вас осколочные раны,
А мы бессильны чем-нибудь помочь.
Мы дышим, мы живем, и наши краны,
Как журавли дозорные стоят.
Спасибо вам, седые ветераны,
За то, что есть и Родина, и мать!
Рожь на поле в неволе –
Под законом чужим.
Ей, рабыне, раздолье:
Колосись - не тужи,
Получай удобренья,
Уничтожен сорняк,
В песнях, в стихотвореньях
Прославляли на днях...
Манит пьяница-ветер
На дурманящий луг...
Позабыв все на свете,
Бросив сытых подруг,
На свободу рванула,
Словно птица на ЮГ:
В когти буйных разгулов,
В заколдованный круг...
Чахнет нежный расточек.
Между алчущих трав,
Сохнет тощий листочек
Без защиты, без прав...
Воля - минное поле,
Жизнь - сапер-новичок
Прет с неволи на ВОЛЮ,
Как судак на Крючок.
Озябший лес - трагедия? Не знаю.
Возможно, это в молодость билет...
А жизнь моя - больная и шальная
Проходит мимо, заметая след.
Она, как лист осенний, в небе реет,
Горит во тьме малиновым огнем,
И волос мой редее и седее
Становится с прошедшим каждым днем.
Весенний лес зашелестит листвою,
Омолодится матушка земля.
Последний стих сложу о нас с Тобою
Под тихий шум седого ковыля...
О, жизнь моя! Больная и шальная,
Проходишь мимо, оставляя след.
Душа поэта старости не знает –
Ей восемнадцать... в восемьдесят лет!
По ночам еще деревья зябли...
Дни длинней и ярче солнца свет.
Целый день неугомонный зяблик
Трель выводит в молодой листве.
Льет весна серебряные звуки
На ладони трепетной
любви.
В этом мире я, как в час разлуки –
Молодости мне не обновить.
Я свое давно отколобродил,
И любовь, и молодость отпел...
Одиноко сохну на природе,
Слушая вернувшийся напев...
Жизнь бежит, трясет меня, как
грушу,
Так летит! Попробуй, удержись!..
Пой же, зяблик, береди мне душу,
Чтоб больнее чувствовалась жизнь!
Как хорошо, что снова я в колхозе!
Вдыхаю нежный аромат полей…
Здесь, на току, в трескучие морозы.
Кормил, когда-то грустных снегирей.
Здесь половил озябшую осину
И, чуть пьянящий, свекловичный квас,
И здесь в войну – в голодную годину –
Окончил я свой первый в жизни класс.
Село родное! Помнишь ли мальчишку,
Который в восемь лет, в тот грозный год,
Полол хлеба, положив рядом книжки,
До крови резал руки об осот…
Деревня – Родина! В тебя влюбленный
Иду, хмелея, просекой лесной,
А соловей под кроною зеленой
Поет мне песнь о детстве, как шальной.
Лежу в палате белой – жду уколов,
А за окном, осколками зари,
Спалить снега торопятся с заборов
С тревожным, алым свистом снегири.
Играют ли? Пытаются ль согреться?
Они – душевных травм моих накал,
Как символ жизни раненного детства,
Когда весь мир войною полыхал.
Тогда мальчишкой, с ними по-соседству,
В полове рылся в поисках еды.
Морзянка их звенит, в душе осевши:
- Ищи! Найдешь награду за труды!..
…Нас скопом волоком по ИЗМАМ силой –
Кого за шиворот, кого взашей,
Грозя расстрелами, грозя могилой –
Бежали впроголодь, кормили вшей…
Листал я годы, словно бы страницы,
Духовно веруя в поводырей,
И, угодив в объятия больницы,
С тоской смотрю на грустных снегирей.
Вновь обожгли озябшую ракетку.
Вольны! Летят в леса, иль во дворы!..
А я?.. Посажен хищниками в клетку
Со дня рожденья и до сей поры.
По урманам глухим с Васюганья
Неспеша протекает Тартас.
Тороплюсь я к нему на свиданье,
Как к невесте спешу всякий раз...
Он развеет печальные думы
И очистит от скверны меня,
Будет копьями елей угрюмых
Охранять до воскресшего дня.
Ароматами горькой калины
Соскребет он душевный нагар...
Словно кот ветерок шаловливый
Будет путаться томно в ногах.
Вновь урман
настороженный, дикий
Тишиною придавит меня,
А костра искрометные блики
Постараются боли унять.
Здесь с Тобой наслаждались любовью
Под оранжевый всполох рябин -
Нам Тартас песни пел в изголовьях,
Унося вереницы обид...
Сколько лет, сколько зим пролетело
Как песок через пальцы мои...
Вот и сердце совсем поседело -
Не поют для него соловьи.
Все равно тороплюсь на свиданье.
Как к Тебе, я к Тартасу спешу...
Пусть разрушено прошлого зданье...
Только здесь я живу и дышу.
Я не узнал родной деревни,
Избушки отчей не узнал –
Дома усели, а деревья
Вот-вот покинут пьедестал.
Иду я улочками детства,
О прошлом думая своем…
Лихое время страшных бедствий
Бесчестье бросило в быльё…
Я здесь учился в первом классе,
Ютился в домике с пластов.
Я был, как винтик, в общей массе,
Любил вождя, родной простор;
Не кушал смачных разносолов,
Ядреных щей (еще б с мяском) –
Для всех застолье: полуголо,
А это значит хлеб с кваском…
Ещё в глазах я детских помню
Не детский взгляд, не детский ум…
Летели похоронки с бойни,
Мотыжа судьбы наобум…
…С тех пор минуло уж полвека,
Усталость лет свое берет.
Опять у нас не строй – калека,
Загнавший в омут свой народ.
Плывем по воле трубадуров,
Елейно кланяясь врагам,
Являя гниль мускулатуры…
Боюсь, не к нашим берегам.
|
