|
Такое бывает раз в жизни. Я видел алых лебедей!.. В далеком детстве я скакал
на коне из ночного. Солнце только готовилось явить свой лик, а утро уже было волшебным. Тихим и теплым. Я решил искупаться
на коне в озере Горькое. Оно тогда было глубоководным. И был в одном месте небольшой ярок, с которого МЫ, пацанва, любили
нырять. Я выехал на ярок, и в этот миг полным, огр6мным, алым шаром вышло солнце и залило всё алым цветом. И лебеди на
озере стали алыми. Это -Была -сказка!.. Короткая. Минуту... Две... и единственный раз... в жизни...
Замер, я замер - душа моя в трепете.
Нет, не увидишь такое нигде:
Алые лебеди, алые лебеди
Тихо плывут по озерной воде. Слышится что-то в березовом лепете –
Видимо, сказка о летнем тепле.
Алые лебеди, алые лебеди
Замерли вдруг на озерном стекле. Формы прекрасные, лини Плавные
В дивной точёной изящности шей.
Что-то хорошее, славное, главное
Вдруг воспарило в заблудшей душе.
Что же вы, жители, быт свой всё лепите?!
Бросьте же всё ради этих минут, -
Алые лебеди, алые лебеди
Будто из дальнего детства плывут. Мне ли считать мои зори небесные –
Сколько ещё мне ходить средь людей?
Только хотел бы остаться я песнею,
Песней про алых моих лебедей. Может, и вам повезёт, и вы в трепете
Тоже замрёте на пару минут:
Алые лебеди, алые лебеди
Вдруг перед вами мечтой проплывут.
А у нас для души –
Камыши.
А у нас для охоты –
Болота.
А у нас для рыбалки даны
И Сартлан, и Чаны.
И иные озера
Для радости взора.
А у нас для чудес
Есть и лес.
Для трудов и заботь! –
Полей развороты.
А для жизни веселой –
Добротные села.
В них для жизни совместной –
Ой, какие невесты!
…А у нас по проселку
не ходят без толку.
…Ну, а все ж, для души –
Камыши, камыши.
В жизни было немало дорог.
Только канули все безвозвратно.
Лишь на сердце рубцы от тревог,
Лишь в душе потемневшие пятна. В жизни было немало удач.
Только где они -эти удачи?
Время -слишком жестокий палач,
Не осмелишься дать ему сдачи. И возможностей было
полно.
И высокого всепозволенья.
Да осталось безликое "Но",
И осмысленный вздох сожаленья.
В жизни было немало любви.
Но одна только в сердце осталась.
И она, хоть зови - не зови,
Лишь глядит на меня сквозь усталость. в жизни было немало всего.
Помешалось плохое с хорошим.
и уже за окном ничего.
Ни - че - го!
и на ложь все похоже.
Подмету к Дню Победы ограду.
Так ведется у нас, россиян.
И, прости меня, Батя, но сяду
И налью себе горькой стакан.
Не какой-то я очень чтоб пьющий,
Ни к чему мне нетрезвости шум.
Вновь задумчиво взор мой опущен
От нахлынувших тягостных дум.
Слишком многие звезды померкли
В срок, что назван народной бедой.
У поселка латвийского Эргли
Ты лежишь под гранитной звездой.
Нам сидеть бы с тобою здесь вместе,
Разговоры вести о весне.
Все-то было б у нас честь по чести...
Но один я... И вновь о войне...
Я не видел ее в полной яви.
И не знаю: какая она.
Но сказать я, по-моему, вправе,
Что в меня все стреляет война.
И в закаты мои и в
рассветы,
И в мечты, и в какой-то мой шаг.
Если б не были те лихолеты,
Что-то было бы в жизни «не так».
Я на счастье свое не в обиде.
Как умею его берегу.
Но я братское кладбище видел...
Нет, об этом уже не могу!...
Нам сидеть бы с тобою здесь, в хате,
И вести разговоры, любя.
Но... прости, но прости меня, батя,
Что я старше намного тебя.
Я лебединый плач не слышал.
Я слышал плач солдатских вдов.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
Не знать - не ведать горьких слов, Чтоб плач не вылить на бумаге.
Прости, солдатская Вдова,
Но нет на то мужской отваги,
Высоких прав на те слова. Я лебединый плач не слышал.
Я слышал плачи Матерей.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
Чтоб не упасть у их дверей. Чтоб вдруг не выразить
словами
Всю горечь вечную утрат.
Пусть все останется меж нами,
Погибший за меня Солдат.
Я о судьбе орлят не слышал.
Я знаю судьбы Сыновей.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
Забыть прошедшее скорей.
Мы все теперь, как говорится,
И цвет, и соль родной земли.
Но стало часто, часто сниться,
Как мы подранками росли. Я в журавлиных кликах слышу
Печаль-тревогу за меня.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
Но час у Вечного Огня. С высокой думой о Солдате
Замру я в строгой тишине,
Как вековечное проклятье –
Напоминание войне.
Говорила сыну: «Не ходи, Алёшенька,
Да, по росным травушкам, ножки не студи.
Не летай по крышам, И не лезь ты к лошади,
Не скачи на бешенной, ой, не упади» Говорила сыну: «Ты поспи, Алёшенька.
Утро-то холодное, не видать ни зги.
Да не плавай в речке в омутах заброшенных,
И себя, пожалуйста, уж побереги».
Вырос сын веселым, ласковым, хорошеньким.
И в делах детинушку уж не обогнать.
Лучший сын в деревне! Рада за
Алешеньку,
И уже о свадебке размечталась мать. Только вдруг жестоко, страшно и непрошено
Взорвалась над счастьем, да, подлая война.
Стала мать суровой, встала пред Алешенькой,
С материнской строгостью
молвила она: «Уж ты сын единственный, глаза - смородины,
Слышишь - трубы грозные во - полях трубят.
Встань в руках с оружием за счастье Родины,
В лютой битве с ворогом не жалей себя!»
Бил врага геройски сын. Как и положено.
Пулям он не кланялся. Танки поджигал.
В городе далеком пал от пуль Алешенька,
Знамя наше Красное не отдал врагам. И теперь он бронзовый стоит на площади
В незнакомом городе, как в своем селе.
Приезжает мать к родимому Алешеньке.
Самою желанною гостьей на земле.
Сядет на скамеечку – не держат ноженьки.
Молча побеседует да всплакнет в платок.
И, забывшись, молвит: «Застегнись, Алешенька,
Ведь уже на улице холодно, сынок...»
Мне опять не спится ночью длинной.
Свет и тени - мечутся живые.
И перед глазами, как былины, -
Письма. Письма. Письма фронтовые.
Я войны совсем, совсем не знаю
Ни с того, ни с этого конца.
Но не сплю, и вновь, и вновь читаю
Фронтовые письма от отца.
Пожелтели вы, как поседели.
И уж кое-где, признаться, строчки,
Хоть немножечко, но поредели –
Потерялось слово, или точки.
Но по-прежнему живы и стоят
Письма все того, чтоб их читать.
Пусть живут. Живут и беспокоят.
Учат и работать, и мечтать.
Я лебединый плач не слышал.
Я слышал плач солдатских Вдов.
О, дай мене силы, дай, Всевышний,
Не знать - не ведать горьких слов,
Чтоб плач не вылить на бумаге.
Прости, солдатская Вдова,
Но нет на то мужской отваги,
Высоких прав на те слова. Я лебединый плач не слышал.
Я слышал плачи Матерей.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
Чтоб не упасть у их дверей.
Чтоб вдруг не выразить
словами
Всю горечь вечную утрат.
Пусть все останется меж нами,
Погибший за меня Солдат.
Я о судьбе орлят не слышал.
Я знаю судьбы Сыновей.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
Забыть прошедшее скорей.
Мы все теперь, как говорится,
И цвет, и соль родной земли.
Но стало часто, часто сниться,
Как мы подранками
росли. Я в журавлиных кликах слышу
Печаль-тревогу за меня.
О, дай мне силы, дай, Всевышний,
На час у Вечного Огня.
С высокой думой о Солдате
Замру я в строгой Тишине,
Как вековечное проклятье –
Напоминание войне.
Не кружит по небу сокол
Да в родимой стороне.
Где-то миленький далеко,
Где-то милый на войне.
Не спеши, родная речка,
К океану стылому.
Изболелось все сердечко
По дружку по милому.
Не стремись, вода, потоком –
Над тобой я не пою.
Чую: миленький в жестоком,
Непредвиденном бою.
Ой, туманы, вы туманы,
Ой, туманы сизые!
На Кавказе окаянном
Милый в битве сызнова.
Что наделали вы, власти,
Развязав опять войну?
Гибнет, гибнет наше счастье –
Не понять, за чью вину...
|
